Я никогда как учили не делала, путь свой чужими шагами не мерила. И сказка моя - получилась всерьёз. ©
И вот сегодня я пошла утром на контрольный пункт, там всё кипело: атмосфера, страсти, люди. Я ушла в кабинет начальницы и тихо-мирно пересчитала цифры ещё раз. Как и было до этого – три квартиры отсутствовали. Не взирая на эту огреху, посчитала общее количество по бумагам, по моему блокноту, с учётом этих квартир и без, мужчин и женщин с этими тремя потеряшками и без, а так же итоговую сумму, и ещё восемь результатов по каждой странице из моего блокнота. Цифры сошлись в обоих случаев со своими контрольными измерениями и отпусками в сторону погрешностей. Я сидела долго, с 11 до трёх, пока, наконец, мы не сошлись с инструктором во мнении, что контрольный обход будем делать в семь часов вечера. И я пошла домой. По дороге в питерском магазинчике купила булочки с брусникой, и дома под одеялом без зазрения совести их съела и заснула. Мне не хватало нежности и тепла. Проснулась в полседьмого вечера и побежала обратно в контрольный пункт. Ещё перед этим в том же магазине купила последнюю шоколадку «Ritter sport» и на радости открыла дверь кабинета. За пол часа мы сделали контрольный обход – как ни странно никто из домашних не выказал нам отвращения и уже в восемь часов я была свободна и поехала на занятие хора. Спрашивается только – зачем? Я же уже умудрена опытом, что всякая моя инициатива и принятое мной решение вылетает в трубу. Я не расстроилась, что папа поставил машину, я убеждала себя, что меня подвезёт соседка, но она заболела, и обратно мне предстояло возвращаться в холодном троллейбусе с пьяницами.Тем не менее, я открыла дверь кабинета, поздоровавшись с хранителем нот, сегодня он мне показался чрезвычайно милым и грустным. Я всё же села на свободное место и нашла партию – обрадовалась, что наконец-то удача ко мне безвозмездна, но вернулись девочки и сказали «Кто сидит на моём стуле, и взял мою партию»©. Я расстроилась, и уступила им и то и другое. Они мило улыбнулись и позволили мне остаться, но как же я смею нарушать их атмосферу – я пересела к другому голосу – мне не зазорно, и может быть даже приятно. Но когда всех первых решили рассадить к первому голосу и новичкам, обо мне как-то забыли. Из-за этого я немного уже расстроилась, мы с хормейстером уже редко друг друга понимаем – возможно она сердится и обижается на меня потому что я игнорю её воскресные распевки. А я ведь не её игнорю, а саму атмосферу распевок. Мне сложно приноровится и действовать в команде, особенно под новаторским управлением. Консервативное хоровое управление мне ближе, и вести себя раскованно я буду только в незнакомых условиях, чтобы лучше запомнить. Что бы потом в меня не тыкали пальцем: ведь в России меня узнают все, а за её пределами я буду другим человеком – звёздочкой. «Быть самим собой за границей это не то же самое, что дома»©. А в перерыве я ещё успела надуться и на своего социального педагога. Потому что я думала что поеду домой с соседкой, а она раскашлялась и решила уехать за час до конце репетиции. Я тихо просила остаться её и просто посидеть, но она уехала – путей к отступлению у меня к тому времени уже не осталось. И я сказала, что не хочу ехать домой одна на троллейбусе, потому что боюсь идти ночью одна по плохо освещённым подворотням, из-за чего меня начали высмеивать. Они так смеялись, что я тоже иронично улыбалась, пытаясь объяснить, что мне реально не по себе возвращаться ночью домой одной даже в этом возрасте. Я была названа маленькой девочкой, деспотом. И мне захотелось есть. Я взяла шоколадку и хрумкала её у них на глазах. Мне сегодня не хотелось делиться, сегодня мне было жалко её для кого-то ещё, потому что это были мои последние 56 рублей и я долго себя пытала: покупать шоколадку или нет. Мне было стыдно есть её быстро и я растягивала её на долгое время, что бы не было жалко потраченных денег на одно мгновение – она должна дожить до утра (она дожила). Но девочки сказали что я жадина и разве что из вежливости должна им предложить, хотя они её и не хотят. Мне стыдно конечно стало, но я сознательно не предлагала им шоколадку. Мне обычно не жалко отдать даже последний кусок, но сегодня я от суеты и давления просто нуждалась в шоколадном настроении, нежности и спокойствии. А они всё улыбались и вдвоём на меня нападали. В итоге, что бы вызвать у них сострадание я выпалила им то, о чём никому не рассказывала, они тут же начали предлагать версии того, что случалось с ними, и как это было забавно. А для меня тот случай не был забавным. Я знаете ли, боюсь когда мне угрожают. Они говорили, что не надо на себя наговаривать и фантазировать – и тогда ничего не произойдёт. Я не знала, как им ещё объяснить, что мне просто не нравится атмосфера возвращения ночью одной. Они не поняли и всё смотрели на шоколадку, я расстроилась до слёз, спрятала еду, достала носовой платок и остаток вечера с ними не общалась. Перед уходом проверила телефон – там три звонка. Один от куратора и два от бабушки. Звоню куратору, она говорит, что мне необходимо проверить реквизиты карточки, потому что в управлении возникли проблемы, я пообещала проверить. Звоню бабушке, но она минуты две не подходит к телефону. Тогда перезваниваю на домашний и трубку поднимает дедушка, просит зайти и он поговорит со мной, и бабушка со мной тоже поговорит – мне стало совсем не по себе. Пришлось ещё перезванивать папе, что бы его предупредить, что я пойду к дедушке. Он соглашается встретить меня не на верхней, а на нижней остановке, хвала небесам, троллейбус приезжает почти сразу. Еду, на остановке встречаю папу и мы идём к дедушке вместе, по пути пересказываю ему всё это. Он как обычно улыбается – устал. У дедушки повторяю этот рассказ ещё раз, и потом занимаюсь редактированием его документов на компьютере. Бабушка угостила виноградом. Мы собрались и пошли домой, где меня ждал пирог из айвы и неугомонное желание поговорить с кем-нибудь о том, как устроен наш мир. К сожалению, никто из домашних так же настроен не был, и я отправилась в душ, где меня посетили мысли о том, что я понимаю всё тяжесть мысленных экзекуций, свалившихся на плечи психов, и мне обидно, когда их не воспринимают всерьёз. Их можно бояться, но это как с собаками. Мы их никогда не поймём, мы можем лишь почувствовать что им нужно, и что они могут чувствовать. В общем, сегодня мне ещё было жутко обидно за Пашу – замечательный человек, просто над ним все подтрунивают, а он –душка – проглатывает это, как бы обидно ему не было. Так что я не жестокая, и не сюсик пусик, раз уж разные люди в разных ситуациях называют меня то деспотом и тираном, то наивной скромной девушкой.
-
-
27.10.2010 в 20:03